В Жлобине проходит суд по иску уволенных за политику руководителей в отношении своего предприятия. Бывшая замдиректора по общим вопросам филиала Жлобинские электросети РУП «Гомельэнерго» Наталья Чаускина и ее супруг Дмитрий, бывший начальник отдела соцразвития этого же предприятия, добиваются восстановления в должностях. Обоих сотрудников с общим стажем в 27 лет уволили за участие в протестах после выборов.
О том, что предшествовало увольнению
Наталья Чаускина:
«Мы все готовились к выборам, которые обычно проходили спокойно, ровно. Я — председатель комиссии, поскольку являюсь на предприятии идеологом. Но события лета показали, что так, как раньше, уже не будет. Накануне, когда члены комиссии разносили приглашения на выборы, люди нас проклинали, говорили, что мы будем «гореть в аду». Тогда мы поняли, что нужно провести выборы так, чтобы никого не обидеть, чтобы потом не было стыдно... Мы собрались комиссией и я тогда сказала: «Мы точно не будем гореть в аду. У нас все будет по закону, как и положено». Мы не переписывали протокол, мы просто его сдали»
На участке, за который отвечала Наталья, победила Светлана Тихановская.
Дмитрий Чаускин:
«Поздно вечером 9 августа, когда мы пришли домой с выборов, мы не смогли заснуть, так как услышали звуки бойни на улице. Наши окна как раз выходят на одну из центральных улиц Жлобина. Мы выглянули, увидели, как ряды ОМОН–а (или каких-то подразделений, облаченных в черную форму) пошли на людей, словно во время войны какой-то. Шум продолжался до пяти утра. Нас возмутило до глубины души то, что происходило в последующие четыре дня»
Наталья:
«Мы разговаривали с некоторыми нашими сотрудниками, которые прошли через издевательства. Мужчины нам рассказали, что это был даже не ад, что они никогда не представляли, что люди могут издавать такие звуки: писк, крики, всхлипывания, судороги... Один из работников, который мне это поведал, сказал, что ему очень сильно стянули руки стяжкой — так, что руки стали чернеть. И милиционеры сами испугались, когда увидели его руки. Все рассказывали одно и то же. Били всех...
Мне была поставлена задача сверху «наставить участников протестов на путь истинный». Мол, «ваши люди неизвестно где ходят». Я с ними переговорила, у меня не было оснований им не верить, поскольку я их знаю в течение многих лет как добросовестных работников.
16 августа — это было первое воскресение после выборов. Мы подошли к площадке возле ДК Металлургов. Там было очень много людей. Мы прошли в колонне, купили пончиков и пошли домой. На шествии не было радикально настроенных людей. Люди несли флаги, которые никто не запрещал. Все были довольны и счастливы, никакой агрессии не было. Никто не предупреждал, что мероприятие несанкционированное. Милиция также вела себя нормально.»
О преследовании
«Позже нам позвонили из РОВД (в конце сентября), пригласили поговорить на тему наших прогулок по городу. Когда мы явились по первому требованию, на нас составили протокол, с которым мы не согласны. В протоколе было написано, что мы принимали активное участие, хоть на самом деле мы не выкрикивали каких–либо лозунгов, не несли транспаранты и т.д. Нам вменили то, что Наталья несла в руках белые цветы и сама была в белом платье. Как будто где–то существует запрет на белые цветы.
После этого была повестка в суд. Нас судили в одно и то же время. Мы рассчитывали, что будет штраф. У нас был такой период, что по семейным обстоятельствам нужно было уйти в отпуск, так как дочь уезжала на ПМЖ за границу. И мы хотели побыть в последние дни всей семьей вместе. Но так получилось, что нас забрали прямо из здания суда.
У судьи был печальный вид, когда он зачитал, что у нас ранее не было административных нарушений. Несмотря на это, мне дали 15 суток, а жене — 10. Судья нам сказал, что только сутки нам помогут осознать проступок. У входа нас ждала милиция, все время заглядывали, когда уже все закончится.»
Об условиях и последствиях ареста
Наталья:
«Мой муж когда–то давно работал следователем в финансовой милиции. Однажды, когда он побывал в гомельском СИЗО по работе, он был шокирован и сказал мне: «Ты не представляешь, какие там условия. И не надо ничего в жизни делать такого, чтобы могло туда тебя привести». Спустя многие годы я вспомнила эти слова.
Когда нас привезли в ИВС, мы столкнулись со многими дикими вещами. Для меня, например, было шоком то, что там раздевают догола... Условия были ужасными: грязная камера, из постельного белья — простыня и обрывок одеяла. Было очень холодно. Не было туалетной бумаги, не работал кран. Чтобы попить воды, я с маски сняла резинку, которую накрутила на кран. У меня получилось открыть кран, вода начала течь. Те, кто меня посадили в камеру, надеялись, видимо, что это будет для меня уроком. Я же решила, что плакать на радость им я не буду. Я хочу сказать, что они добились обратного.»
После выхода на волю супруги обнаружили, что перенесли коронавирус.
«Думаем, что в ИВС переболел Дмитрий. А потом мы поехали в Минск к дочери. Она по приезде в другую страну обнаружила, что заражена коронавирусом. Ничего удивительного, так как мы все в камерах находились скученно с разными людьми.»
Об увольнении
«Нас уволили одним приказом. 30 ноября был последний рабочий день. Когда мы вышли на работу после ареста, нам показали протокол внеочередного заседания комиссии по коррупции. Комиссия пришла к выводу, что у нас якобы имеется потенциальный конфликт интересов, так как друг другу подчиняемся. Я не могу понять, почему созыв комиссии произошел после 5 лет работы на должностях. Если нас нельзя назначать было, то почему все это время не было вопросов.
Директор предприятия сказал: «Политика — грязное дело». И предложил уволиться по соглашению сторон. Я отказалась, поскольку мне нравится моя работа.
Я понимаю, что причина нашего увольнения политическая, о чем было прямо написано в приказе. Та статья, по которой нас уволили (ст. 42.7 Трудового кодекса) предусматривает увольнение людей, которые явились на работу в состоянии алкогольного опьянения либо украли что–то, либо нарушили правила охраны труда, повлекшие смерть, либо принесли ущерб... Нас уволили якобы за «возможность возникновения потенциального конфликта интересов».
Комментарий правового инспектора Леонида Судаленко:
«В иске мы указали, что Чаускины являются добросовестными работниками, поскольку ранее к дисциплинарной ответственности не привлекались. Для защиты своих интересов Чаускины вступили в независимый профсоюз работников радиоэлектронной промышленности. Интересно, что 15 октября начальник РОВД Жлобина, полковник Г. В. Мельник проинформировал администрацию РУП «Гомельэнерго», что Чаускины могут «отрицательно повлиять на идеологическое составляющее коллектива, способствовать негативному отношению к действующей власти и всему аппарату госуправления». И эта формулировка перекочевала в приказ на увольнение. Являясь специалистом в области права, ежели суд примет решение по закону, заявляю, что Чаускины должны быть восстановлены в должностях. Наниматель проигнорировал их деловые качества, взял под внимание то, что указал начальник милиции. От них избавлялись, в первую очередь, по политическим мотивам. Однако ввиду ситуации, можно предположить, что суд проигнорирует интересы граждан, дискриминированных по политическим причинам.»
Флагшток