«Это такая трудовая общага». Ромуальд Улан рассказал о буднях гомельской «химии»

| Город

Бывший владелец и главный редактор «Новой газеты Сморгони» Ромуальд Улан за пост в социальных сетях отбывает наказание в Гомельском исправительном учреждении открытого типа.


Ромуальд Улан

Президентские выборы 2020 года изменили жизнь многих белорусов. Для некоторых изменения оказались далеко не в лучшую сторону. Одним из таких людей стал Ромуальд Улан, который на волне реакции режима был вынужден сменить размеренный быт в Сморгони на два с половиной года пребывания в исправительном учреждении в Гомеле. Ромуальд Улан с 1996 до 2003 года был владельцем и главным редактором «Новой газеты Сморгони». Это было единственное зарегистрированное независимое издание на территории района — с обилием рекламы и местных новостей. Тираж газеты в три раза превышал тираж районки. В 2003 году название и логотип газеты пришлось изменить. Еще на протяжении двух лет издание выходило под названием «Местная газета». Когда в августе 2005 года Министерство информации окончательно приостановило его выпуск, в штате редакции числилось 28 человек. До последних событий Ромуальд был индивидуальным предпринимателем, специализирующимся на печатных услугах.

О том, как оказался в Гомеле и как проходит его пребывание на «химии», наш коллега рассказал Флагштоку.

— 24 сентября прошлого года сморгонские партизаны, как я их называю, изготовили листовки о милиционерах. На тот момент городские активистывыиграли три административных дела. Протоколы на них были составлены сотрудниками милиции. В листовках, помимо личных данных этих милиционеров, содержалась фраза, что они лжесвидетельствовали в судах. Поскольку суд признал активистов невиновными, я посчитал эту фразу достоверной, сфотографировал и запостил эти листовки в популярном сморгонском паблике ВКонтакте. 

Ромуальда обвинили по статье 188 «Клевета». Прокурор просил назначить максимально возможное наказание, предусмотренное этой статьей, — три года «химии». Мужчине присудили два с половиной года ограничения свободы с направлением в исправительное учреждение открытого типа.

— Я должен был оплатить моральный вред, и уже оплатил, пострадавшим милиционерам — около 3 тысяч рублей. Так 25 марта я оказался в противоположном от моей Сморгони конце Беларуси, в Гомеле.


ИУОТ №17, Гомель.

Условия содержания в исправительном учреждении мужчина считает нормальными.

— Это такая трудовая общага. «Химия» представляет собой 5-этажное здание, где на первом этаже находятся кабинеты администрации, актовыйзал, начальство. С третьего по пятый этаж – проживают люди в общежитии. Общие кухня, душ, туалет, умывальники. Я живу в густонаселенной комнате, двойной, как обычно в общежитиях бывает.

Вновь прибывшие находятся на карантине, в это время подыскивают место работы, я в том числе. Пока слоняемся, пытаемся занять себя чем-то. Сейчас основное время уходит на приготовление пищи. 

В колонии осужденные готовят сами. Здесь есть электроплиты, духовка.

— По мере возможности скидываемся, либо участвуем в процессе приготовления. Меня приглашают за общий стол. Можно готовить персонально.

Большинство «соседей» относится к Ромуальду нейтрально или положительно.

— Обычно если ты не вторгаешься ни в чье пространство, к тебе тоже нормально все относятся, в том и числе и к «политическим» заключенным. Дело еще в том, что я с высшим образованием. Тут многие отмечают, что это нестандартно, потому что здесь люди часто сидят за неуплату алиментов, вождение в пьяном виде, хулиганство. То же самое можно сказать и об отношении милиционеров, осуществляющих надзор.

По определению суда Ромуальд каждые два часа ходит отмечаться вместе со злостными нарушителями режима. 

— Когда пришло мое дело, администрация посчитала, что я склонен к экстремистской деятельности, и со второго дня я нахожусь на профилактическом учете. То есть каждый четный час я должен отмечаться, хотя здесь выйти практически невозможно — на входе пост милиции, нельзя просто так покинуть территорию, кроме как на работу либо отпросившись за продуктами. 



Выйти за территорию можно в продовольственный магазин. Группы по пять-шесть человек ходят за продуктами в сопровождении милиционеров. По возвращению составляется протокол осмотра. По правилам внутреннего распорядка на территории спецкомендатуры, казармы, общежития фотографировать можно только с разрешения начальства.

— Когда мы в городе гуляем, можно фотографироваться. Телефоном, интернетом можно пользоваться. Жить можно. Как говорят мои коллеги, рабочая командировка.

Гомельское исправительное учреждение сотрудничает с 20 предприятиями. Ромуальду предложили устроиться на одно из них по специальностям, которые есть на этих предприятиях.

— В основном это специальности рабочие — строители, бетонщики. У меня есть диплом о высшем образовании — преподаватель математики, информатики. Таких вакансий тут нет. Дело в том, что помимо работы, нужно, чтобы над человеком осуществлялся надзор. Осуществить его в индивидуальной работе нельзя. У «химии» и предприятий есть договора о надзоре. То есть помимо того, что человек там работает, за ним наблюдают. Они могут проверить, как человек соблюдает трудовой режим, находится ли на работе. Индивидуальную работу тебе не дадут, например, таксистом ты работать не можешь. Они должны знать, где конкретно ты находишься в данный момент рабочего времени.

Сейчас Ромуальд проходит медкомиссию для устройства на завод железобетонных изделий транспортировщиком. Вероятно, именно здесь в ближайшее время белорусские власти будут использоваться опыт и навыки успешного редактора и издателя.


Флагшток