Без воды, тепла и света, с перебоями в снабжении продуктами и лекарствами, под непрерывными обстрелами русских войск. Мэр Чернигова Владислав Атрошенко в интервью изданию «НВ» рассказал о ситуации в городе, которая сложилась на вечер 16 марта. Приводим полное интервью черниговского мэра.
О непрерывных обстрелах, жертвах среди гражданских и убытках
— (По состоянию на вечер 16 марта ситуация, — ред.) крайне сложная. У нас сегодня значительно увеличилась интенсивность обстрелов жилых массивов всего города из всех видов вооружения — и артиллерийского, и авиационного. Уже больше недели у нас не было дневных авиационных бомбардировок, а сегодня было несколько с больших высот. Пожары во многих местах: горят жилые дома, магазины. Сегодня враг попал в большой магазин «Союз», и там больше десятка жертв гражданского населения.
— Это случай, где люди стояли в очереди за хлебом?
— Да. Там не было ни одного военного, простые люди.
Российская авиация разбомбила гостиницу «Украина» в центре Чернигова
О непрерывных обстрелах, жертвах среди гражданских и потерях
— В последние годы много ресурсов было вложено в реконструкцию Чернигова. Насколько сильны разрушения в городе по состоянию на сегодня?
— Это не только ресурсы. Вложены старания многих коллективов людей: архитекторов, строителей, работников жилищно-коммунального хозяйства и, безусловно, денег. Разрушение инфраструктуры города сегодня можно оценить в десятки миллиардов гривен (сейчас около 340 млн USD).
— Вы опубликовали жуткие фотографии деревянных гробов с погибшими черниговцами, которых вы хороните в траншеях. Почему приходится делать захоронения таким образом?
— Потому что у нас центральное городское кладбище Яцево находится на окраине города, где ведутся бои. И там мы не можем сегодня хоронить людей. Поэтому мы [сейчас] используем закрытое кладбище. Мы выделяем там отдельные участки земли, там очень мало места. Поэтому мы хороним по христианским обычаям, но немного таким образом… Потом мы будем перезахоранивать.
В Чернигове погибших временно хоронят в траншеях на закрытом кладбище. Из-за постоянных обстрелов городское кладбище не работает
О гуманитарном кризисе
— Сколько гражданских жителей уже погибло?
— Больше двухсот. Если брать в абсолютном измерении, сколько нанесено ущерба, то город Чернигов находится однозначно на третьем месте после Мариуполя и Харькова. Он, безусловно, на третьем месте. Но если учитывать размер Харькова, то плотность разрушений намного выше в Чернигове, который является маленьким городом. Поэтому сегодня, если сравнивать корректно, большее количество домов пострадало в Харькове, но и сам город значительно больше. Сегодняшний вид Чернигова — это просто ужас.
— Обеспечен ли город продуктами и лекарствами?
— Ситуация со снабжением крайне сложная. Потому что торговые сети осуществляют, если оценивать корректно, 10% от объемов поставок. И фактически выручает гуманитарка. Но она тоже поступает нерегулярно, неритмично и не каждый день. Также гуманитарка не перемещается большими фурами. Это маленькие бусы, потому и объемы ограничены.
— Удается делать запасы? Или все идет только на нынешние нужды жителей?
— Из той поступающей гуманитарки мы, конечно, стараемся формировать небольшие запасы. Но это запасы на несколько дней. Кроме того, все эти запасы – это продукты только длительного хранения. Сегодня у нас в городе практически нет электроэнергии, поэтому замороженные продукты не храним. Более того, мы решили полностью раздать людям все, что у нас было на хранении: курятину, мороженое мясо. У нас это все растаяло, и мы не можем хранить. С этим проблема.
— Сколько город сможет продержаться в случае осады?
— Город продержится до победы. Столько, сколько потребуется. Но людям крайне тяжело. Я могу сказать абсолютно уверенно, что сейчас мы приближаемся к гуманитарной катастрофе. В городе нет воды, нет электроэнергии, нет тепла. Имеются перебои с медикаментами, перевязочными материалами. Мы сегодня опасаемся любых инфекций кишечно-желудочного происхождения, связанных с невозможностью соблюдать гигиенические требования.
Очень многие болеют. Своей смертью умирают в четыре раза больше, чем это было в мирное время. Если раньше в среднем умирало до 10 человек в день, то сегодня мы хороним 40. Это люди, умирающие от сердечных приступов и различных болезней. Это те, кто не выдерживает войны. Это старые люди, с патологиями, которые еще были бы живы, но сегодня они уже не выдерживают этого нервного, психологического и физического напряжения. И мы сегодня собирали волонтеров для формирования дополнительной бригады столяров, чтобы делать гробы.
Разбомбленный продовольственный магазин в одном из спальных районов Чернигова
О героической обороне Чернигова
— Раньше в соцсетях вы призывали жителей западных и центральных областей Украины ехать на подкрепление к черниговским защитникам. Много ли людей приехало и нужны ли они еще?
— Пока у меня нет цифр, сколько приехало. Такие факты есть. Но мы нуждаемся в поддержке. Сегодня Чернигов является символом стойкости и мужества. И я думаю, что по многим причинам стоит поддержать Чернигов и вооруженные силы Чернигова и вооружением, и людьми. Потому что мы действительно задерживаем врага на своих границах, мы не пускаем его дальше в Киев и не пускаем дальше в другие области. Поверьте, если враг придет в другие области… Я, прямо скажу, что сегодня, по информации людей, которые вывозили родителей в западные области, там отношение к войне примерно такое, как, откровенно говоря, как у нас всех было к АТО.
Происходящее в АТО понимали только те люди, которые его прошли. Все остальные воспринимали АТО как, безусловно, войну, но где-то там далеко и непосредственно им ничем не угрожавшую. Вот сегодня примерно такое отношение у многих: мы наблюдаем обычную жизнь, возможно, работают не все рестораны, но работают заправки, магазины, люди общаются и гуляют по улицам. Есть определенное напряжение, но война не у них. Здесь четко нужно понимать: если мы не сдержим врага на границах Черниговской области, то война будет в других областях. И в этом можно не сомневаться.
— Насколько черниговцы помогают городу бороться?
— Есть разные горожане. Есть мамы с грудными детьми, есть горожане-бойцы, которые ничего не боятся, есть люди, которые находятся на передовой и волонтеры, которые ездят каждый день фактически через линию столкновения, — они меньше боятся. Люди, которые находятся в подвалах и укрытиях, пребывают в довольно удрученном психологическом состоянии: они всего боятся, боятся выходить на поверхность. И на самом деле, именно с этими людьми в психологическом плане беда. Мы видим, что каким-то образом этими людьми нужно заняться психологам. Это мы наблюдаем как в больших коллективах, находящихся в укрытиях, так и в отдельных семьях, которые подолгу находятся в зоне обстрелов в подвалах. Дети в возрасте 7-12 лет боятся выходить на улицу, у них психологический стресс, они стараются все время находиться в подвальных помещениях.
— Пытаетесь ли эвакуировать самых уязвимых людей?
– Мы видим эти процессы. В последние дни эвакуировали около полутора сотен детей военных вооруженных сил, которые на передовой. И каждый день выезжают люди. Но официально подтвержденного зеленого коридора пока нет. Поэтому я бы советовал людям выезжать из города отдельными небольшими группами, небольшими бусами. Я бы не советовал создавать большие скопления автомобилей или автобусов. Это рискованно.
6 марта около 10:00 в результате обстрела жилого квартала Чернигова российской артиллерией погибли 14 человек, стоявших в очереди за хлебом
Об отношении к россиянам до и после начала войны
— Вы раньше говорили о том, что в Чернигове есть большая часть русскоязычных людей и тепло относящихся к россиянам и белорусам…
— Я не хочу никого обидеть. У нас есть украиноязычные люди, русскоязычные, есть те, кто говорит на суржике. Но, учитывая расстояние до России и Беларуси (около 80 км), в отдельных населенных пунктах, приближенных по трассе Чернигов — Гомель к переходу Новые Яриловичи, есть до 50% этнических белорусов. Поэтому они говорят либо на суржике, либо на русско-беларусском языке. И, безусловно, отношение населения Чернигова к белорусам и россиянам было мягче, чем у населения Тернополя. Это исторически.
— А сейчас это изменилось?
— Безусловно. Сегодня россиян ненавидит 100% населения. Их считают убийцами и фашистами.
— Вы думаете, эта ненависть сохранится на будущие поколения?
— Есть исторические наблюдения. Я думаю, что несколько поколений должно пройти, несколько десятков лет для того, чтобы вообще мы могли говорить о каком-то там примирении. Конечно, время все стирает. Смотрите, у нас есть города-побратимы в Германии, мы общаемся. Хотя немецкие фашисты стерли с лица земли Чернигов, он был одним из десяти наиболее разрушенных городов. Эта беспощадная бомбардировка произошла с 23 по 26 августа 1941 года. Сейчас это преступление повторяют российские фашисты. Ну мы же примирились с немцами: сегодня у нас есть кладбище фашистских захватчиков, погибших во время боев за освобождение Чернигова. И в знак примирения мы поддерживали порядок на этом кладбище. Немцы, когда приезжали, навещали своих родственников. Когда-нибудь мы и с Россией примиримся, но это не будет через пять или десять лет. Должно пройти время. Примириться можно, но доверять России никогда нельзя. И украинцы будут просто последними дураками, если начнут доверять России. России доверять нельзя никогда: ни раньше, ни через 200 лет.
Многоэтажка в Чернигове после обстрелов русскими войсками. Из-под завалов спасатели достали погибшую семью из 5 человек, 3 из них — дети.
О неизбежной победе
— Я не сомневаюсь, что Чернигов выстоит. Вопрос только в том, какой кровью и какими жертвами. Чтобы никто не сомневался: черниговцы и наши предки ни от кого не убегали. Мы еще можем к кому-то зайти в гости и спросить сатисфакцию по поводу возмещения наших убытков. Вот у меня есть большое желание спросить о возмещении ущерба с россиян.
Я убежден, что, исходя из любых писаных и неписаных норм и правил, несколько поколений налогоплательщиков в России должны платить своими деньгами за восстановление того, что они наделали, — их армия, их Путин и вся их сволочь, бомбящая сегодня Чернигов и другие города.